Каждый последний вздох - Страница 45

– Почему?

Он взглянул на меня.

– Все дело в магии, – произнес демон таким тоном, будто беседовал со слабоумной. – И на тебе все заживет намного быстрее, чем на человеке. Даже не придется прикрывать тату.

– Ладно. – Мне ничего не оставалось, кроме как поверить ему на слово.

– Как ты собираешься назвать своего лиса? – спросил Кайман.

В ожидании я просто оцепенела, и казалось, какие-то части тела не выдержат и начнут ломаться.

– Робин.

Он вскинул брови.

– Почему Робин?

– Мой любимый диснеевский мультик – про лисенка по имени Робин Гуд, – объяснила я. – Так что Робин.

– Умница, – донесся голос Рота из-за спины. – Просто и ясно.

Кайман взглянул на Рота и положил ладонь на мои ребра. Я слегка вздрогнула от прикосновения, а потом, не в силах отвести взгляд, смотрела, как он подносит машинку к моей коже.

– Ни хрена себе! – завизжала я, мертвой хваткой впиваясь в подлокотники. Резкая жгучая боль, как будто меня сунули в осиное гнездо, разлилась в животе. – Это называется совсем не больно? Ты издеваешься надо мной?

– Дальше будет легче, – сказал Рот, растирая мне плечи.

Даже и не видя его, я слышала улыбку в его голосе, и мне хотелось вмазать ему как следует. Живот полыхал огнем, пока Кайман колдовал над татуировкой, и лишь спустя вечность боль поутихла – и то, я думаю, только потому, что живот попросту онемел. Но я терпела, принимая это, как положено полудемону-полустражу, борясь с искушением сменить обличье в целях самозащиты.

Рот старательно отвлекал меня, расписывая прелести обладания собственным фамильяром, а не взятым напрокат.

Рот объяснил, что Робин, мой лисенок, весь первый день, скорее всего, будет отсыпаться, не слезая с моей кожи. Фамильяр должен привязаться ко мне не только физически, но еще эмоционально и духовно. Оставаясь на мне, он проникнет и в мою память. Он изучит меня, и да, это звучит пугающе, но так же, как Бэмби у Рота, Робин научится интуитивно чувствовать угрожающую мне опасность и принимать истинную форму всякий раз, когда я буду нуждаться в его защите.

Я лишь надеялась, что он не предстанет великаном-мутантом, потому что это уж чересчур.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем Кайман оторвался от меня и выключил свой агрегат.

– Готово, – сказал он, потянувшись.

Когда я посмотрела на свой воспаленный живот, отвести взгляд уже не могла. С правой стороны грудной клетки до самого пупка тянулась татуировка. Может, кому-то она и показалась бы небольшой, но я нашла ее просто гигантской.

И потрясающе красивой.

Поскольку я не следила за работой Каймана, результат его стараний оказался для меня полной неожиданностью. Красновато-коричневая шкурка лиса выглядела настолько реалистично, что мне казалось, я смогу почувствовать мех, если протяну руку и прикоснусь к ней. Хвост – пушистый, с белыми вкраплениями – загибался, задние лапы были плотно прижаты к телу, а длинная мордочка покоилась на передних лапах. Кайман необыкновенно точно воспроизвел все детали, вплоть до густых ресниц, белых метелочек шерсти вокруг закрытых глаз и черных усов.

И больше всего меня поразило то, как быстро сходила краснота по краям татуировки. Кайман не шутил, когда говорил, что мне повезло. Я знала, что уже через час с небольшим кожа полностью заживет.

Внезапно лис пошевелил усом, и я подскочила в кресле. Захихикав, я посмотрела на Рота.

– У него ус дернулся!

Его улыбка поднялась к глазам, смягчая их цвет.

– Быстро, однако. Чувствую, этот зверь будет шустрым.

– Надеюсь, они с Бэмби поладят. – Мне это напомнило представление старшей сестры младшему брату, и я полагала, что она не толкнет пришельца под колеса грузовика.

– Обязательно поладят, – сказал он, обхватывая мой затылок. – Ты молодец, малышка. И заслуживаешь награду.

Я выгнула бровь, зная, что на самом деле вела себя не очень хорошо. Да что там говорить, капризничала, как младенец-переросток.

– Награду?

Рот кивнул и наклонился, касаясь моих губ далеко не быстрым поцелуем. Мои чувства разом всколыхнулись и устремились к нему. Я даже забыла про тупую боль в животе. Его рука скользнула к моему подбородку, удерживая меня, потому что поцелуй становился все глубже, и я уже чувствовала болтик на его языке.

Ох, этот поцелуй… Он заставил меня думать о других вещах – совсем неуместных в той обстановке, где мы находились, и в самом начале нового дня. Прошлой ночью после разговоров о фамильяре сил у нас осталось только на сон, и теперь я жалела о том, что мы не распорядились этим временем иначе. Да, нам нужно было торопиться, неотложных дел накопилось немало, но мое тело уже пылало, и я потянулась наверх, обхватывая его затылок, вплетаясь пальцами в растрепанную гриву.

– О, не обращайте на меня внимания, – протянул Кайман. – Меня здесь нет. Я не собираюсь играть роль третьего лишнего и наблюдать за тем, как вы пожираете друг друга.

Подняв голову, Рот бросил мрачный взгляд в его сторону, а я просто сидела в кресле, наслаждаясь послевкусием поцелуя.

– Знаешь, ты мог бы и отвалить.

– Не умничай, – сказал Кайман, вставая. Когда я посмотрела на него, то заметила, что машинка уже куда-то делась. Он подмигнул мне, когда я одернула рубашку. – Как сказал Рот, не удивляйся, если твой фамильяр поначалу будет мало двигаться. Он в основном спит, но, когда приживется и почувствует, что ты в опасности, скорее всего, сползет с кожи.

Я кивнула и встала с кресла. Не могу сказать, чтобы я чувствовала себя по-другому с фамильяром на теле, но меня охватило некоторое волнение, когда я впервые увидела Робина во всей красе.